«Заниматься своим делом, каждому на отлично, и результат сразу придет». Газета СМ Номер один, 28.12.2017
29.12.2017
Наступающий 2018 год, который, как известно, по восточному календарю является годом Собаки, не принесет нам сильных потрясений и катаклизмов. Это будет время развития и позитивных перемен. В этом уверен депутат Законодательного Собрания, председатель комиссии по регламенту, депутатской этике, информационной политике и связям с общественными объединениями, член комитета по собственности и экономической политике Эдуард Дикунов. И к его прогнозу стоит прислушаться. Эдуард Евгеньевич родился в год Собаки, поэтому неудивительно, что к 2018 году у него особое отношение: «Это будет мой год, который завершит очередной цикл моего жизненного пути и начнет новый. Такие годы всегда были значимыми и важными для страны и успешными для меня и тех, кто был со мной рядом».
Прививка заповедью
— Скажите, Эдуард Евгеньевич, а что вы помните из своего самого первого жизненного цикла — из детства?
— Я родился в городе Черемхово. Хорошо помню наш пятиэтажный дом рядом с кинотеатром «Октябрь», большой двор, где собирались люди самых разных возрастов и интересов. Я думаю, дух настоящих дворов, воспетых Владимиром Высоцким, а позже Гариком Сукачевым, существовал не только в мегаполисах типа Москвы или Ленинграда, но и в таких небольших городах, как Черемхово. В школе нам преподавали учебную программу, а дворы добавляли других знаний: помогали находить правильные коммуникации для общения.
Родители воспитывали у меня чувство ответственности к тому, чем я занимался. Их детство проходило в непростые времена, когда приходилось во многом себе отказывать — в том числе и в полноценной учебе. Поэтому они стремились максимально предоставить мне возможность учиться. И я учился, старался не подвести. Много читал. Собственно, у нас в родове все много читали. У каждой семьи была своя библиотека и свой вензель. Поэтому, например, взять у родственников какую-то книжку и переместить ее в свой книжный шкаф — такого по определению не могло случиться.
— А вспоминаются ли какие-то события, которые, как вы сейчас понимаете, оказали на вас определенное влияние?
— Первое такое событие относится к тому времени, когда я еще ходил в детский сад. На трехколесном велосипеде я попал в аварию. Было обидно и страшно. Я ожидал от отца какой-то жалости, но он лишь сказал: «Держись, учись держать удары».
А чуть позже, через год-два, отец преподал мне еще один урок, который я хорошо запомнил. Как-то мы с родителями отправились в гости к их приятелям. Взрослые занимались своими делами, а мы, дети, естественно, играли. Потом мы пошли домой, и я прихватил детскую машинку. Чужую. Она была совсем маленькая, и родители сразу не обратили на нее внимания. И вот когда мы отошли на приличное расстояние, отец увидел эту машинку. И он сказал: «Возвращайся и возвращай». Я закапризничал, расплакался, но в итоге пошел. И это была первая прививка заповедью: нельзя брать чужое, не укради.
Все эти истории не значат, что я воспитывался в каких-то пуританских условиях. Отец внушал мне определенные нормы поведения, но при этом признавал за мной право на поступок.
Творческая обстановка
— Что вы подразумеваете под этим правом?
— Как-то я сбежал из пионерского лагеря. Я уже не помню причину. Вроде все в лагере было нормально, но я все-таки сбежал. Лагерь находился недалеко от Черемхово, на реке Белой, поэтому уже через 3—4 часа мы все, участники побега, сидели по домам. Родители отзвонились воспитателям, так что большого переполоха не было. Я же больше всего переживал, как отреагирует на это мой отец. На мое удивление, он обнял меня и сказал: «Молодец, вот это настоящий поступок».
— А в чем поступок-то?
— В том, что я принял решение. Пускай оно даже шло в противовес каким-то общественным нормам, но это было мое решение, мой выбор. Отец всегда ценил в людях индивидуальность.
— Интересный он у вас был человек…
— Да, очень необычный. Отец занимался графикой, чеканкой, владел другими техниками, последнее время работал художником-оформителем. У нас была очень творческая обстановка. Почти все в семье со стороны его мамы, моей бабушки, умели играть на музыкальных инструментах, неплохо пели. У нее было пианино, и она старалась всех своих детей приобщить к музыке — правда, с разным успехом. Мы часто собирались у нее за столом, пели самые разные песни — от хитов Шульженко до вариаций на тему «Битлз». Дядя у меня был настоящим битломаном и всегда пытался экспериментировать на эту тему.
— Настало время о бабушке рассказать…
— Моя бабушка — личность достаточно известная в Черемхово. Она возглавляла общепит ОРСа объединения «Востсибуголь». Получается, все столовые были под ее руководством. Анну Кузьминичну знали многие. Михаил Иванович Щадов, министр угольной промышленности СССР, его заместитель Виктор Михайлович Ждамиров — выходцы из Черемхово — всегда поздравляли бабушку с днем рождения и с Днем шахтера.
Первые учителя
— Вы уже упомянули о том, что старались хорошо учиться… Надо полагать, у вас от школы самые хорошие воспоминания…
— Да, так и есть. Я учился в школе № 3 имени Николая Островского. Ее же окончил в свое время и Сергей Ерощенко, тогда будущий, а сейчас уже бывший губернатор Иркутской области. Я до сих пор благодарен директору школы Николаю Александровичу Осатюку. Чуть позже он возглавил городское педагогическое училище, а его жена была главным акушером-гинекологом Черемхово. Это уникальная семья: получается, сначала она давала жизнь людям, а потом он их учил. Хорошо помню Валентину Корнеевну Майорову, учителя математики, моего классного руководителя. Я постоянно убеждаюсь в справедливости изречения «Математика — царица наук», которое она часто нам говорила. Помню Веру Михайловну Гусеву, которая привила мне любовь к русской литературе и русскому языку. Все предметы давались мне легко. Кроме одного. С английским языком у меня как-то сразу не заладилось. При всем том, что преподаватель, Регина Иннокентьевна, — великий человек, харизматичный преподаватель. Благодаря ей мы познакомились с творчеством Конан-Дойля, уже в четвертом классе знали, кто такой Шерлок Холмс. Только сейчас я начал слышать английский язык, понимать его.
— Не вижу среди ваших любимых предметов чего-то связанного с медициной. Как так получилось, что вы поступили в медицинский институт?
— На выбор профессии повлияла ранняя смерть отца. Он долго боролся с болезнью, но умер в 39 лет. И я решил посвятить свою жизнь тому, чтобы найти средство от этого недуга. Сейчас это, наверное, выглядит слишком наивно, но я хотел обязательно, во что бы то ни стало отыскать способ лечения, чтобы облегчить страдания других людей. Хотя до этого у меня были совсем другие мысли по поводу своей будущей профессии. Я хотел стать вертолетостроителем. Сидел в библиотеке, изучал специальную литературу. Уже много лет прошло, а я до сих пор помню, что автомат перекоса несущего винта обеспечивает управление его вертикальным движением, а хвостовой винт гасит реактивный момент. С дядькой мы готовили чертежи, рассчитывали, какой двигатель поставить на вертолет, — остановились, что лучше всего подойдет от «шестерки».
— И ваш вертолет полетел?
— На уровне расчетов мы поняли, что наших знаний не хватает для того, чтобы собрать полноценный аппарат, способный подняться в воздух. Так что до сборки вертолета дело не дошло.
— Вы еще о вашей маме не рассказали…
— Мама Елизавета Николаевна относится к той категория людей, которые созидают. Ради семьи, дома она готова пожертвовать всем. Все детство я и мой брат были окружены счастьем, я до сих пор чувствую ее заботу и любовь.
Школа жизни
— Смотрел вашу биографию и с удивлением увидел, что после первого курса вы отправились служить в армию. Разве учеба в мединституте не давала права на отсрочку?
— Давала, но я под нее не попал. У меня день рождения 28 июня, а призыв шел до 30 июня. Вот этих двух дней мне и не хватило до отсрочки.
— Разве не было возможности где-то спрятаться, чем-то заболеть? Вы же медик, наконец, — можно было бы найти какое-то средство…
— Даже мыслей не было. И я абсолютно не жалею, что пошел в армию. Служил под Читой, в отдельной роте радиационно-химической разведки. Марш-броски в противогазах, в АЗК — все это требовало большой выносливости. На первых порах далеко не все выдерживали такую нагрузку. Мне же это давалось относительно легко — сказывались постоянные тренировки, которые были у меня «на гражданке».
— А чем вы занимались?
— Лыжным спортом. Отец у меня был, помимо прочего, очень спортивный человек. Играл в футбол — причем вполне профессионально, за черемховский «Шахтер», зимой — в хоккей с мячом. Привел он в футбол и меня, но этот вид спорта меня почему-то не зацепил. Тогда отец записал меня в лыжную секцию, и вот здесь мне понравилось. Мы принимали участие в областных соревнованиях — правда, не очень успешно.
— Почему?
— Мы выступали на деревянных лыжах и с титановыми палками. Это не вчерашний, а позавчерашний день. Понятно, что мы проигрывали иркутским, ангарским и даже тулунским лыжникам, у которых была современная экипировка. Показывали относительно неплохие результаты лишь за счет силовых нагрузок, которые нам давали тренеры. И вот в армии мне эти нагрузки здорово помогли.
— Извечный вопрос: армия — это школа жизни или потерянное время?
— Мужчине армия дает многое. Она делает из мужчины настоящего мужчину. У нас в части были люди из разных регионов, разных национальностей, с разной ментальностью — и чтобы нормально общаться, надо было обладать даром коммуникации. Или воспитывать в себе это качество.
Замыться на операцию
— Как проходила учеба в мединституте? Было что-то особо запоминающееся?
— Учеба в мединституте отличается от учебы в других вузах. Если студент-медик хочет чего-то добиться, ему необходима практика. Поэтому я совмещал учебу с работой. Мы с однокурсниками дежурили в факультетских клиниках, позже — в областной клинической больнице, ждали, когда привезут больного, проводили их первичное обследование и надеялись, что дежурный хирург позволит нам — был такой сленг — «замыться на операцию».
Эти дежурства позволили мне много узнать о профессии врача. Медицинская профессия — особенно если ты хирург — это своего рода подвиг. Самый яркий пример, который всегда был перед нами, — Евгений Георгиевич Григорьев, доктор медицинских наук, профессор, очень известный человек не только в Иркутске, но и далеко за его пределами. Когда я учился, он был для нас беспрекословным авторитетом, человеком, на которого хотели все походить. Причем походить не только в виртуозности техники операций, которые он осуществлял, но и в манере общения, в его особенных крылатых выражениях. У Евгения Григорьевича мы учились мгновенной самомобилизации, быстрому принятию решений. Без этого невозможно успешное лечение больного.
— Вы успели поработать врачом?
— Во время интернатуры я поработал немного, но получилось так, что на последних курсах я занялся бизнесом, и к моменту выпуска из вуза у нас сформировался сильный и работоспособный коллектив единомышленников. К тому же на тот момент у меня родился ребенок, и я понимал, что надо обеспечивать семью. Поэтому я сразу ушел в бизнес.
— Какие-то медицинские навыки у вас на сегодняшний день остались? Как-то применяете знания, полученные в вузе?
— На уровне первичной медицинской помощи. Я остановлю кровотечение, профессионально наложу шину в случае травмы. Могу сделать искусственное дыхание, непрямой массаж сердца. Но серьезную квалифицированную помощь я оказать, конечно, уже не смогу….
Коллегиальный орган
— Года три назад, когда в нынешнем созыве Законодательного Собрания только сформировались комитеты и комиссии, кто-то с сожалением говорил мне, что в комитете по здравоохранению и социальной защите никого нет со специальным образованием, поскольку среди депутатов нет медиков. Возможно, сам Андрей Николаевич Лабыгин, председатель этого комитета, и говорил. А почему вы, профессиональный медик, не вызвались пойти в этот комитет?
— Должен заметить вам, что с высшим медицинским образованием в этом созыве изначально был не только я, но и Александр Битаров. Причем, в отличие от меня, Александр Семенович не только окончил медицинский институт и был врачом-интерном, но и, насколько я помню, возглавлял ЛОР-отделение Иркутской областной больницы. И он тоже в комитет по здравоохранению не попал. Думаю, дело здесь не в том, кто какой диплом имеет, а в том, кто в какой области чувствует себя более полезным. Я посчитал, что в комитете по собственности и экономической политике мои знания будут более востребованы.
— Эдуард Евгеньевич, а зачем вы вообще пошли в политику? У вас же вполне успешный бизнес; предприятие, которое вы возглавляли до недавнего времени, нормально работает, развивается…
— В какой-то момент, особенно на определенном возрастном рубеже, возникает необходимость не только эффективно работать на себя, отстаивая исключительно интересы бизнеса, но и заниматься общественно значимыми вещами. И когда ты начинаешь пытаться что-то делать в этом направлении, появляется чувство, что твои мысли и идеи, которые, как тебе кажется, способствуют развитию региона, движению вперед, не воспринимаются должным образом теми людьми, которые по долгу своей службы обязаны как-то реагировать на инициативы. Поэтому я принял решение идти в политику. Во-первых, чтобы понять, почему здравые идеи часто оказываются невостребованными. Во-вторых, чтобы была возможность как-то повлиять на реализацию этих идей. Все-таки к обращению депутата, к его мнению другие должностные лица относятся по-другому, более чутко и внимательно.
— То есть вы хотите сказать, что один депутат Законодательного Собрания может перевернуть весь мир?
— От одного депутата этого и не требуется. Дело в том, что Законодательное Собрание — коллегиальный орган, и только совместными усилиями можно решить ту или иную проблему. Поэтому искусство депутата, помимо прочего, это и искусство дипломатии. Нужно быть убедительным, найти правильные слова и аргументацию, чтобы быть услышанным своими коллегами.
— А если коллеги все-таки не услышат?
— Здесь работают настоящие профессионалы, которые, если вопрос поставлен верно, обязательно тебя услышат, поверьте мне. Например, Сергей Фатеевич Брилка, спикер Законодательного Собрания. Его опыт, знания, квалификация позволяют ему оценить любую инициативу, любой закон через разумный фильтр социальных последствий того или иного решения. По большому счету, принять законопроект — это полдела. Важно оценить, какие он плюсы несет, как будет работать в будущем, спрогнозировать последствия — не вызовет ли он каких-то потрясений или изменений в худшую сторону.
Гражданский проект
— Скажите, Эдуард Евгеньевич, вот вы родились в Черемхово, живете в Иркутске, предприятие, которые вы возглавляли, находится на территории Нижнеилимского района. Интересы какой территории вы станете представлять в Законодательном Собрании, если возникнет необходимость выбора, где, например, строить новую поликлинику?
— Я избран по областному партийному списку. Поэтому мне интересны территориальные системные задачи. Те вопросы, которые поднимает наш комитет по собственности и экономической политике — управление государственной собственностью, эффективность этого управления, — имеют общеобластное значение. Например, один из внесенных мною законопроектов, который в ближайшее время будет рассматриваться, касается нормативов отчислений в местные бюджеты. Он направлен на то, чтобы простимулировать доходный потенциал муниципалитетов. Он не имеет какой-то географической избирательности, устанавливая единые нормативы.
Я слежу за развитием городов Иркутской области. Как и любой другой горожанин, я вижу всю ту работу, которую делают местные администрации по ремонту и строительству дорог, благоустройству дворовых территорий. Однако, на мой взгляд, во всех городах существует одна проблема: заброшенные здания, пустыри, которые никак не используются, и так называемые неразграниченные земли. Когда я делаю соответствующий запрос, мне отвечают, что выявление и учет таких земель не ведется.
— Как мне кажется, на уровне комитета по собственности вы могли бы как-то продвинуть решение этой проблемы…
— Интереснее было бы решить ее не только с одной лишь позиции законодателя, а всеобщими усилиями. Мне видится, что на этой теме можно было бы организовать совместно с жителями городов интересный гражданский проект. С одной стороны, горожане сами определяют, что именно они хотели бы увидеть в заброшенных зданиях, на пустырях, каким функционалом они хотели бы наполнить эти объекты. С другой стороны, наша задача — установить, кто является собственником — Федерация, область, муниципалитет или частник — и проводить с ними работу, опираясь на мнение горожан.
Эксперт по шашлыку
— Давайте поговорим о вашей семье.
— У меня жена Наталья, трое детей — сыновья Евгений, Илья и дочка Софья.
— Как вы познакомились с женой?
— На первом курсе мы с ней вместе учились, но, по сути, друг с другом не общались. Потом я ушел в армию, и получилось так, что она стала учиться на год старше меня. И только на ее выпускном вечере мы познакомились, и вот с того времени так вместе и живем.
— Как вы поняли, что это она, единственная?..
— Возникла потребность в общении, я почувствовал родную душу, которая тебя понимает, интересуется тобой. Сейчас наши сыновья уже оканчивают ИГУ, сибирско-американский факультет. Дочь учится во втором классе в 25-й гимназии.
— Какие семейные традиции у вас есть?
— Это наши общие праздники — дни рождения, Новый год. Мы собираемся вместе, жарим шашлык, поем песни…
— Вы хорошо поете?
— Есть немножко. Насчет хорошо… Не буду говорить, хорошо или плохо, но ухо, во всяком случае, не режет. Еще общие для нас всех ценности — это спорт. Мы посещаем спортивные залы, где много уникальных программ. Каждый останавливается на своем: я увлекаюсь одним, ребятам нравится другое. Мы очень любим с женой ходить в театр, в цирк — с детьми. Я отслеживаю все гастроли, и мы с дочерью обязательно посещаем все представления. До этого, когда мальчишки были маленькими, я ходил с ними.
— По дому что-нибудь делаете?
— Я специалист по жарке мяса. Начиная с любой стадии, даже со стадии разделывания барана. Моя бабушка со стороны мамы всегда держала баранов. Они с дедушкой были репрессированы, работали в Касьяновке на шахтах. У них была очень тяжелая доля. Моя бабушка часто говорила: «Вот, Эдуард, вырастешь, напиши книгу о нас, как с нами несправедливо поступили. Как мы собирали колоски с заснеженных полей, как обходчики нас гоняли плеткой». Они из Башкирии, были раскулачены. Приехали сюда в теплушках, с собой им разрешили взять только подушки. Жили в землянках. И вот у них были бараны. Думаю, бабушка с дедушкой выжили только из-за того, что баранов держали. Поэтому я отлично знаю, как их кормить, как выгнать в стадо, потом забрать, как стричь. Как, в конце концов, его приготовить. Хотя, конечно, лучший шашлык — это тот, который из свинины. Его просто труднее испортить. Это я как специалист говорю. И важно: никогда не солите мясо до подачи на стол.
— Несоленое есть, что ли?
— Солить надо только после того, как шашлык готов. Иначе соль вытянет воду, и шашлык у вас обязательно получится сухим. Ну, или не таким сочным. И второй момент: чтобы сохранить сочность в шашлыке, первые несколько минут его надо жарить на сильных углях — так, чтобы он взялся такой легкой, подрумяненной корочкой, и влага через нее не уходила. Можно, конечно, и сжечь — здесь все на грани. Шашлык по-карски, кстати, так и делается: большой кусок мяса, примерно 700 граммов, жарится до корки. Потом острым кинжалом горцы срезают эту корку обуглившегося мяса, а остальное нарезается кусками и подается на стол.
Великие дела
— Есть у вас какие-то правила воспитания детей?
— Безусловно. Я стараюсь привить им понимание того, что необходимо трудиться, что-то делать, что-то творить. Не всегда это получается с первого раза. Все-таки мои дети относятся к другому поколению — как его часто называют, поколению потребителей. У них немного другая философия, чем у меня, тем не менее я вижу, что они прислушиваются к моему мнению и стараются работать над собой — над улучшением тех возможностей, которые в них заложены. Это и изучение языков, и учеба, и занятия спортом. Последнее их увлечение, которое я сильно поддерживаю, — это актерские курсы. Они их уже закончили, сейчас участвуют в нескольких постановках молодежного театра «Подвал». Каждое утро я говорю своим детям примерно те же слова, которые, по преданию, говорили графу Сен-Симону: «Просыпайтесь, вас ждут великие дела».
— А почему, кстати, ваши сыновья учатся в Иркутске, хоть и на САФе? Не было желания их в Москву отправить — сейчас такой тренд у нас в регионе существует…
— Вообще-то они оба поступили в МГУ, учились там, жили в Москве. Но заскучали — по тому кругу общения, который у них здесь сложился, по семье. И перевелись сюда.
— Ну, так вы могли к ним уехать…
— У нас с женой иногда идут разговоры на эту тему. Она говорит: надо ехать в Москву. Там театры, выставки, музеи, для детей больше возможностей развиться и самореализоваться. Я же считаю, что надо создать условия для развития детей в Иркутской области, чтобы они не уступали московским. Я никуда не собираюсь уезжать, честно вам скажу. Я не представляю свою жизнь без Иркутска. В свое время я очень тяжело переживал переезд из Черемхово. Меня долго в институте называли «черемховским», поскольку я с кулаками всегда отстаивал честь Черемхово, реагировал на любые иронические замечания в адрес этого города. После института на каждые выходные приезжал туда.
— Но, положа руку на сердце, ваша жена права. Возможностей в Москве больше. И как сделать, чтобы в Иркутской области было ровно столько же возможностей, я, честно сказать, не вижу…
— У Иркутской области колоссальный потенциал. Чтобы правильно его использовать, надо просто заниматься своим делом, каждому на отлично, и результат сразу придет. Я уверен в этом.
http://baikal-info.ru/zanimatsya-svoim-delom-kazhdomu-na-otlichno-i-rezultat-srazu-pridet
«Заниматься своим делом, каждому на отлично, и результат сразу придет». Газета СМ Номер один, 28.12.2017
Депутат Законодательного Собрания Эдуард Дикунов поделился прогнозом на будущий год и секретами приготовления настоящего шашлыкаНаступающий 2018 год, который, как известно, по восточному календарю является годом Собаки, не принесет нам сильных потрясений и катаклизмов. Это будет время развития и позитивных перемен. В этом уверен депутат Законодательного Собрания, председатель комиссии по регламенту, депутатской этике, информационной политике и связям с общественными объединениями, член комитета по собственности и экономической политике Эдуард Дикунов. И к его прогнозу стоит прислушаться. Эдуард Евгеньевич родился в год Собаки, поэтому неудивительно, что к 2018 году у него особое отношение: «Это будет мой год, который завершит очередной цикл моего жизненного пути и начнет новый. Такие годы всегда были значимыми и важными для страны и успешными для меня и тех, кто был со мной рядом».
Прививка заповедью
— Скажите, Эдуард Евгеньевич, а что вы помните из своего самого первого жизненного цикла — из детства?
— Я родился в городе Черемхово. Хорошо помню наш пятиэтажный дом рядом с кинотеатром «Октябрь», большой двор, где собирались люди самых разных возрастов и интересов. Я думаю, дух настоящих дворов, воспетых Владимиром Высоцким, а позже Гариком Сукачевым, существовал не только в мегаполисах типа Москвы или Ленинграда, но и в таких небольших городах, как Черемхово. В школе нам преподавали учебную программу, а дворы добавляли других знаний: помогали находить правильные коммуникации для общения.
Родители воспитывали у меня чувство ответственности к тому, чем я занимался. Их детство проходило в непростые времена, когда приходилось во многом себе отказывать — в том числе и в полноценной учебе. Поэтому они стремились максимально предоставить мне возможность учиться. И я учился, старался не подвести. Много читал. Собственно, у нас в родове все много читали. У каждой семьи была своя библиотека и свой вензель. Поэтому, например, взять у родственников какую-то книжку и переместить ее в свой книжный шкаф — такого по определению не могло случиться.
— А вспоминаются ли какие-то события, которые, как вы сейчас понимаете, оказали на вас определенное влияние?
— Первое такое событие относится к тому времени, когда я еще ходил в детский сад. На трехколесном велосипеде я попал в аварию. Было обидно и страшно. Я ожидал от отца какой-то жалости, но он лишь сказал: «Держись, учись держать удары».
А чуть позже, через год-два, отец преподал мне еще один урок, который я хорошо запомнил. Как-то мы с родителями отправились в гости к их приятелям. Взрослые занимались своими делами, а мы, дети, естественно, играли. Потом мы пошли домой, и я прихватил детскую машинку. Чужую. Она была совсем маленькая, и родители сразу не обратили на нее внимания. И вот когда мы отошли на приличное расстояние, отец увидел эту машинку. И он сказал: «Возвращайся и возвращай». Я закапризничал, расплакался, но в итоге пошел. И это была первая прививка заповедью: нельзя брать чужое, не укради.
Все эти истории не значат, что я воспитывался в каких-то пуританских условиях. Отец внушал мне определенные нормы поведения, но при этом признавал за мной право на поступок.
Творческая обстановка
— Что вы подразумеваете под этим правом?
— Как-то я сбежал из пионерского лагеря. Я уже не помню причину. Вроде все в лагере было нормально, но я все-таки сбежал. Лагерь находился недалеко от Черемхово, на реке Белой, поэтому уже через 3—4 часа мы все, участники побега, сидели по домам. Родители отзвонились воспитателям, так что большого переполоха не было. Я же больше всего переживал, как отреагирует на это мой отец. На мое удивление, он обнял меня и сказал: «Молодец, вот это настоящий поступок».
— А в чем поступок-то?
— В том, что я принял решение. Пускай оно даже шло в противовес каким-то общественным нормам, но это было мое решение, мой выбор. Отец всегда ценил в людях индивидуальность.
— Интересный он у вас был человек…
— Да, очень необычный. Отец занимался графикой, чеканкой, владел другими техниками, последнее время работал художником-оформителем. У нас была очень творческая обстановка. Почти все в семье со стороны его мамы, моей бабушки, умели играть на музыкальных инструментах, неплохо пели. У нее было пианино, и она старалась всех своих детей приобщить к музыке — правда, с разным успехом. Мы часто собирались у нее за столом, пели самые разные песни — от хитов Шульженко до вариаций на тему «Битлз». Дядя у меня был настоящим битломаном и всегда пытался экспериментировать на эту тему.
— Настало время о бабушке рассказать…
— Моя бабушка — личность достаточно известная в Черемхово. Она возглавляла общепит ОРСа объединения «Востсибуголь». Получается, все столовые были под ее руководством. Анну Кузьминичну знали многие. Михаил Иванович Щадов, министр угольной промышленности СССР, его заместитель Виктор Михайлович Ждамиров — выходцы из Черемхово — всегда поздравляли бабушку с днем рождения и с Днем шахтера.
Первые учителя
— Вы уже упомянули о том, что старались хорошо учиться… Надо полагать, у вас от школы самые хорошие воспоминания…
— Да, так и есть. Я учился в школе № 3 имени Николая Островского. Ее же окончил в свое время и Сергей Ерощенко, тогда будущий, а сейчас уже бывший губернатор Иркутской области. Я до сих пор благодарен директору школы Николаю Александровичу Осатюку. Чуть позже он возглавил городское педагогическое училище, а его жена была главным акушером-гинекологом Черемхово. Это уникальная семья: получается, сначала она давала жизнь людям, а потом он их учил. Хорошо помню Валентину Корнеевну Майорову, учителя математики, моего классного руководителя. Я постоянно убеждаюсь в справедливости изречения «Математика — царица наук», которое она часто нам говорила. Помню Веру Михайловну Гусеву, которая привила мне любовь к русской литературе и русскому языку. Все предметы давались мне легко. Кроме одного. С английским языком у меня как-то сразу не заладилось. При всем том, что преподаватель, Регина Иннокентьевна, — великий человек, харизматичный преподаватель. Благодаря ей мы познакомились с творчеством Конан-Дойля, уже в четвертом классе знали, кто такой Шерлок Холмс. Только сейчас я начал слышать английский язык, понимать его.
— Не вижу среди ваших любимых предметов чего-то связанного с медициной. Как так получилось, что вы поступили в медицинский институт?
— На выбор профессии повлияла ранняя смерть отца. Он долго боролся с болезнью, но умер в 39 лет. И я решил посвятить свою жизнь тому, чтобы найти средство от этого недуга. Сейчас это, наверное, выглядит слишком наивно, но я хотел обязательно, во что бы то ни стало отыскать способ лечения, чтобы облегчить страдания других людей. Хотя до этого у меня были совсем другие мысли по поводу своей будущей профессии. Я хотел стать вертолетостроителем. Сидел в библиотеке, изучал специальную литературу. Уже много лет прошло, а я до сих пор помню, что автомат перекоса несущего винта обеспечивает управление его вертикальным движением, а хвостовой винт гасит реактивный момент. С дядькой мы готовили чертежи, рассчитывали, какой двигатель поставить на вертолет, — остановились, что лучше всего подойдет от «шестерки».
— И ваш вертолет полетел?
— На уровне расчетов мы поняли, что наших знаний не хватает для того, чтобы собрать полноценный аппарат, способный подняться в воздух. Так что до сборки вертолета дело не дошло.
— Вы еще о вашей маме не рассказали…
— Мама Елизавета Николаевна относится к той категория людей, которые созидают. Ради семьи, дома она готова пожертвовать всем. Все детство я и мой брат были окружены счастьем, я до сих пор чувствую ее заботу и любовь.
Школа жизни
— Смотрел вашу биографию и с удивлением увидел, что после первого курса вы отправились служить в армию. Разве учеба в мединституте не давала права на отсрочку?
— Давала, но я под нее не попал. У меня день рождения 28 июня, а призыв шел до 30 июня. Вот этих двух дней мне и не хватило до отсрочки.
— Разве не было возможности где-то спрятаться, чем-то заболеть? Вы же медик, наконец, — можно было бы найти какое-то средство…
— Даже мыслей не было. И я абсолютно не жалею, что пошел в армию. Служил под Читой, в отдельной роте радиационно-химической разведки. Марш-броски в противогазах, в АЗК — все это требовало большой выносливости. На первых порах далеко не все выдерживали такую нагрузку. Мне же это давалось относительно легко — сказывались постоянные тренировки, которые были у меня «на гражданке».
— А чем вы занимались?
— Лыжным спортом. Отец у меня был, помимо прочего, очень спортивный человек. Играл в футбол — причем вполне профессионально, за черемховский «Шахтер», зимой — в хоккей с мячом. Привел он в футбол и меня, но этот вид спорта меня почему-то не зацепил. Тогда отец записал меня в лыжную секцию, и вот здесь мне понравилось. Мы принимали участие в областных соревнованиях — правда, не очень успешно.
— Почему?
— Мы выступали на деревянных лыжах и с титановыми палками. Это не вчерашний, а позавчерашний день. Понятно, что мы проигрывали иркутским, ангарским и даже тулунским лыжникам, у которых была современная экипировка. Показывали относительно неплохие результаты лишь за счет силовых нагрузок, которые нам давали тренеры. И вот в армии мне эти нагрузки здорово помогли.
— Извечный вопрос: армия — это школа жизни или потерянное время?
— Мужчине армия дает многое. Она делает из мужчины настоящего мужчину. У нас в части были люди из разных регионов, разных национальностей, с разной ментальностью — и чтобы нормально общаться, надо было обладать даром коммуникации. Или воспитывать в себе это качество.
Замыться на операцию
— Как проходила учеба в мединституте? Было что-то особо запоминающееся?
— Учеба в мединституте отличается от учебы в других вузах. Если студент-медик хочет чего-то добиться, ему необходима практика. Поэтому я совмещал учебу с работой. Мы с однокурсниками дежурили в факультетских клиниках, позже — в областной клинической больнице, ждали, когда привезут больного, проводили их первичное обследование и надеялись, что дежурный хирург позволит нам — был такой сленг — «замыться на операцию».
Эти дежурства позволили мне много узнать о профессии врача. Медицинская профессия — особенно если ты хирург — это своего рода подвиг. Самый яркий пример, который всегда был перед нами, — Евгений Георгиевич Григорьев, доктор медицинских наук, профессор, очень известный человек не только в Иркутске, но и далеко за его пределами. Когда я учился, он был для нас беспрекословным авторитетом, человеком, на которого хотели все походить. Причем походить не только в виртуозности техники операций, которые он осуществлял, но и в манере общения, в его особенных крылатых выражениях. У Евгения Григорьевича мы учились мгновенной самомобилизации, быстрому принятию решений. Без этого невозможно успешное лечение больного.
— Вы успели поработать врачом?
— Во время интернатуры я поработал немного, но получилось так, что на последних курсах я занялся бизнесом, и к моменту выпуска из вуза у нас сформировался сильный и работоспособный коллектив единомышленников. К тому же на тот момент у меня родился ребенок, и я понимал, что надо обеспечивать семью. Поэтому я сразу ушел в бизнес.
— Какие-то медицинские навыки у вас на сегодняшний день остались? Как-то применяете знания, полученные в вузе?
— На уровне первичной медицинской помощи. Я остановлю кровотечение, профессионально наложу шину в случае травмы. Могу сделать искусственное дыхание, непрямой массаж сердца. Но серьезную квалифицированную помощь я оказать, конечно, уже не смогу….
Коллегиальный орган
— Года три назад, когда в нынешнем созыве Законодательного Собрания только сформировались комитеты и комиссии, кто-то с сожалением говорил мне, что в комитете по здравоохранению и социальной защите никого нет со специальным образованием, поскольку среди депутатов нет медиков. Возможно, сам Андрей Николаевич Лабыгин, председатель этого комитета, и говорил. А почему вы, профессиональный медик, не вызвались пойти в этот комитет?
— Должен заметить вам, что с высшим медицинским образованием в этом созыве изначально был не только я, но и Александр Битаров. Причем, в отличие от меня, Александр Семенович не только окончил медицинский институт и был врачом-интерном, но и, насколько я помню, возглавлял ЛОР-отделение Иркутской областной больницы. И он тоже в комитет по здравоохранению не попал. Думаю, дело здесь не в том, кто какой диплом имеет, а в том, кто в какой области чувствует себя более полезным. Я посчитал, что в комитете по собственности и экономической политике мои знания будут более востребованы.
— Эдуард Евгеньевич, а зачем вы вообще пошли в политику? У вас же вполне успешный бизнес; предприятие, которое вы возглавляли до недавнего времени, нормально работает, развивается…
— В какой-то момент, особенно на определенном возрастном рубеже, возникает необходимость не только эффективно работать на себя, отстаивая исключительно интересы бизнеса, но и заниматься общественно значимыми вещами. И когда ты начинаешь пытаться что-то делать в этом направлении, появляется чувство, что твои мысли и идеи, которые, как тебе кажется, способствуют развитию региона, движению вперед, не воспринимаются должным образом теми людьми, которые по долгу своей службы обязаны как-то реагировать на инициативы. Поэтому я принял решение идти в политику. Во-первых, чтобы понять, почему здравые идеи часто оказываются невостребованными. Во-вторых, чтобы была возможность как-то повлиять на реализацию этих идей. Все-таки к обращению депутата, к его мнению другие должностные лица относятся по-другому, более чутко и внимательно.
— То есть вы хотите сказать, что один депутат Законодательного Собрания может перевернуть весь мир?
— От одного депутата этого и не требуется. Дело в том, что Законодательное Собрание — коллегиальный орган, и только совместными усилиями можно решить ту или иную проблему. Поэтому искусство депутата, помимо прочего, это и искусство дипломатии. Нужно быть убедительным, найти правильные слова и аргументацию, чтобы быть услышанным своими коллегами.
— А если коллеги все-таки не услышат?
— Здесь работают настоящие профессионалы, которые, если вопрос поставлен верно, обязательно тебя услышат, поверьте мне. Например, Сергей Фатеевич Брилка, спикер Законодательного Собрания. Его опыт, знания, квалификация позволяют ему оценить любую инициативу, любой закон через разумный фильтр социальных последствий того или иного решения. По большому счету, принять законопроект — это полдела. Важно оценить, какие он плюсы несет, как будет работать в будущем, спрогнозировать последствия — не вызовет ли он каких-то потрясений или изменений в худшую сторону.
Гражданский проект
— Скажите, Эдуард Евгеньевич, вот вы родились в Черемхово, живете в Иркутске, предприятие, которые вы возглавляли, находится на территории Нижнеилимского района. Интересы какой территории вы станете представлять в Законодательном Собрании, если возникнет необходимость выбора, где, например, строить новую поликлинику?
— Я избран по областному партийному списку. Поэтому мне интересны территориальные системные задачи. Те вопросы, которые поднимает наш комитет по собственности и экономической политике — управление государственной собственностью, эффективность этого управления, — имеют общеобластное значение. Например, один из внесенных мною законопроектов, который в ближайшее время будет рассматриваться, касается нормативов отчислений в местные бюджеты. Он направлен на то, чтобы простимулировать доходный потенциал муниципалитетов. Он не имеет какой-то географической избирательности, устанавливая единые нормативы.
Я слежу за развитием городов Иркутской области. Как и любой другой горожанин, я вижу всю ту работу, которую делают местные администрации по ремонту и строительству дорог, благоустройству дворовых территорий. Однако, на мой взгляд, во всех городах существует одна проблема: заброшенные здания, пустыри, которые никак не используются, и так называемые неразграниченные земли. Когда я делаю соответствующий запрос, мне отвечают, что выявление и учет таких земель не ведется.
— Как мне кажется, на уровне комитета по собственности вы могли бы как-то продвинуть решение этой проблемы…
— Интереснее было бы решить ее не только с одной лишь позиции законодателя, а всеобщими усилиями. Мне видится, что на этой теме можно было бы организовать совместно с жителями городов интересный гражданский проект. С одной стороны, горожане сами определяют, что именно они хотели бы увидеть в заброшенных зданиях, на пустырях, каким функционалом они хотели бы наполнить эти объекты. С другой стороны, наша задача — установить, кто является собственником — Федерация, область, муниципалитет или частник — и проводить с ними работу, опираясь на мнение горожан.
Эксперт по шашлыку
— Давайте поговорим о вашей семье.
— У меня жена Наталья, трое детей — сыновья Евгений, Илья и дочка Софья.
— Как вы познакомились с женой?
— На первом курсе мы с ней вместе учились, но, по сути, друг с другом не общались. Потом я ушел в армию, и получилось так, что она стала учиться на год старше меня. И только на ее выпускном вечере мы познакомились, и вот с того времени так вместе и живем.
— Как вы поняли, что это она, единственная?..
— Возникла потребность в общении, я почувствовал родную душу, которая тебя понимает, интересуется тобой. Сейчас наши сыновья уже оканчивают ИГУ, сибирско-американский факультет. Дочь учится во втором классе в 25-й гимназии.
— Какие семейные традиции у вас есть?
— Это наши общие праздники — дни рождения, Новый год. Мы собираемся вместе, жарим шашлык, поем песни…
— Вы хорошо поете?
— Есть немножко. Насчет хорошо… Не буду говорить, хорошо или плохо, но ухо, во всяком случае, не режет. Еще общие для нас всех ценности — это спорт. Мы посещаем спортивные залы, где много уникальных программ. Каждый останавливается на своем: я увлекаюсь одним, ребятам нравится другое. Мы очень любим с женой ходить в театр, в цирк — с детьми. Я отслеживаю все гастроли, и мы с дочерью обязательно посещаем все представления. До этого, когда мальчишки были маленькими, я ходил с ними.
— По дому что-нибудь делаете?
— Я специалист по жарке мяса. Начиная с любой стадии, даже со стадии разделывания барана. Моя бабушка со стороны мамы всегда держала баранов. Они с дедушкой были репрессированы, работали в Касьяновке на шахтах. У них была очень тяжелая доля. Моя бабушка часто говорила: «Вот, Эдуард, вырастешь, напиши книгу о нас, как с нами несправедливо поступили. Как мы собирали колоски с заснеженных полей, как обходчики нас гоняли плеткой». Они из Башкирии, были раскулачены. Приехали сюда в теплушках, с собой им разрешили взять только подушки. Жили в землянках. И вот у них были бараны. Думаю, бабушка с дедушкой выжили только из-за того, что баранов держали. Поэтому я отлично знаю, как их кормить, как выгнать в стадо, потом забрать, как стричь. Как, в конце концов, его приготовить. Хотя, конечно, лучший шашлык — это тот, который из свинины. Его просто труднее испортить. Это я как специалист говорю. И важно: никогда не солите мясо до подачи на стол.
— Несоленое есть, что ли?
— Солить надо только после того, как шашлык готов. Иначе соль вытянет воду, и шашлык у вас обязательно получится сухим. Ну, или не таким сочным. И второй момент: чтобы сохранить сочность в шашлыке, первые несколько минут его надо жарить на сильных углях — так, чтобы он взялся такой легкой, подрумяненной корочкой, и влага через нее не уходила. Можно, конечно, и сжечь — здесь все на грани. Шашлык по-карски, кстати, так и делается: большой кусок мяса, примерно 700 граммов, жарится до корки. Потом острым кинжалом горцы срезают эту корку обуглившегося мяса, а остальное нарезается кусками и подается на стол.
Великие дела
— Есть у вас какие-то правила воспитания детей?
— Безусловно. Я стараюсь привить им понимание того, что необходимо трудиться, что-то делать, что-то творить. Не всегда это получается с первого раза. Все-таки мои дети относятся к другому поколению — как его часто называют, поколению потребителей. У них немного другая философия, чем у меня, тем не менее я вижу, что они прислушиваются к моему мнению и стараются работать над собой — над улучшением тех возможностей, которые в них заложены. Это и изучение языков, и учеба, и занятия спортом. Последнее их увлечение, которое я сильно поддерживаю, — это актерские курсы. Они их уже закончили, сейчас участвуют в нескольких постановках молодежного театра «Подвал». Каждое утро я говорю своим детям примерно те же слова, которые, по преданию, говорили графу Сен-Симону: «Просыпайтесь, вас ждут великие дела».
— А почему, кстати, ваши сыновья учатся в Иркутске, хоть и на САФе? Не было желания их в Москву отправить — сейчас такой тренд у нас в регионе существует…
— Вообще-то они оба поступили в МГУ, учились там, жили в Москве. Но заскучали — по тому кругу общения, который у них здесь сложился, по семье. И перевелись сюда.
— Ну, так вы могли к ним уехать…
— У нас с женой иногда идут разговоры на эту тему. Она говорит: надо ехать в Москву. Там театры, выставки, музеи, для детей больше возможностей развиться и самореализоваться. Я же считаю, что надо создать условия для развития детей в Иркутской области, чтобы они не уступали московским. Я никуда не собираюсь уезжать, честно вам скажу. Я не представляю свою жизнь без Иркутска. В свое время я очень тяжело переживал переезд из Черемхово. Меня долго в институте называли «черемховским», поскольку я с кулаками всегда отстаивал честь Черемхово, реагировал на любые иронические замечания в адрес этого города. После института на каждые выходные приезжал туда.
— Но, положа руку на сердце, ваша жена права. Возможностей в Москве больше. И как сделать, чтобы в Иркутской области было ровно столько же возможностей, я, честно сказать, не вижу…
— У Иркутской области колоссальный потенциал. Чтобы правильно его использовать, надо просто заниматься своим делом, каждому на отлично, и результат сразу придет. Я уверен в этом.
http://baikal-info.ru/zanimatsya-svoim-delom-kazhdomu-na-otlichno-i-rezultat-srazu-pridet
Поделиться с друзьями:
